ВОПРОСА» И ОСНОВАНИЕ БЛАГОВЕЩЕНСКА.
1. Н.Н. Муравьев и решение «Амурского вопроса».
Основание Благовещенска, как и других русских поселений на Амуре, было подготовлено включением бассейна Амура в состав России еще в XVII веке. Вхождение Приамурья и Приморья в состав России было обусловлено, по праву первооткрывателей, стремлением государства выйти на естественные рубежи, утвердиться в бассейнах рек, занять территории, не входившие в какие-либо государства. Это был исторически естественный процесс формирования территории Российского государства, результат небывалого по силе подъема массовой народной энергии, активной и дальновидной политики правящих кругов России.
В первой половине XVII века в сопредельной территории Южной Маньчжурии образовалось государство, после завоевания Китая провозгласившее себя империей Цин («Чистая»).
Покорив Китай, цинские правители начали завоевание соседних территорий Джу-нгарии, Монголии и Приамурья. Против русских острогов на Амуре были двинуты маньчжурские войска. Началась длительная осада Албазина: первая – в 1685 г., следую-щая – в 1686 г. Правительство России, в силу сложившихся обстоятельств, в конце XVII века не могло направить для защиты своих владений на Амуре крупные контингенты войск. Было принято решение дипломатическим путем урегулировать отношения с Цинской империей. На Амур была послана дипломатическая миссия Ф.А. Головина. Переговоры состоялись в Нерчинске. В сложных условиях угрозы применения вооруженных сил Головиным 27 августа 1689 г. был подписан Нерчинский договор, по которому устанавливались добрососедские отношения, обеспечивались торговые связи и определялись границы. В верховьях Амура граница проходила по реке Аргуни до ее слияния с Шилкой. Восточное Забайкалье оставалось в составе России. Среднее Приамурье от слияния Шилки и Аргуни до горных отрогов Станового хребта к северу от Амура признавалось владениями Цинской империи. Но цинские дипломаты взяли обязательства не заселять левобережное Приамурье. Таким образом, среднее Приамурье стало фактически буферной зоной между двумя империями. Низовья Амура и прибрежные территории Охотского моря были оставлены неразграниченными. Амур был закрыт для прохода русских судов из Забайкалья к Охотскому морю. Последнее обстоятельство было наиболее болезненным для России. Нерчинский договор породил так называемый «Амурский вопрос», вопрос о восстановлении суверенных прав России на территории Приамурья и права на судоходство по Амуру.
В течение последующих полутора веков правительство Российской империи неоднократно предпринимало попытки пересмотреть условия Нерчинского договора и, в частности, возобновить судоходство по Амуру, но вплоть до середины XIX века Цинское правительство отказывалось идти на изменение условий Нерчинского договора 1689 г. В середине XIX века положение Цинской империи изменилось. В 1839-1842 гг. Англия начала военные действия на юге Китая (первая Опиумная война) и, одержав победу, навязала цинскому Китаю неравноправные взаимоотношения по Нанкинскому договору. Появилась угроза захвата Англией северо-восточных территорий Китая, в том числе и государственно не разграниченных территорий в низовьях Амура. Военно-политическая ситуация на Дальнем Востоке, на территориях, пограничных с Россией, становилась все более острой. Не случайно правительство России в 1843 г. создало Особый комитет, под председательством министра иностранных дел, которому было поручено изучить международную обстановку на Дальнем Востоке и выработать рекомендации по решению «Амурского вопроса». Само время требовало появления администраторов, руководителей, военачальников, способных принимать нестандартные решения в интересах России и настойчиво проводить их в жизнь.
Именно такими качествами обладал великий сын России, восстановивший права русского народа на территорию Приамурья и Приморья и основавший Благовещенск, граф Н.Н. Муравьев-Амурский. Николай Николаевич Муравьев родился 11 августа 1809 года в Петербурге в семье потомственных русских дворян. С десятилетнего возраста воспитывался в частном пансионе, по окончании которого был зачислен в Пажеский корпус. С 1827 г. начал службу в русской армии, участвовал в русско-турецкой войне, подавлении польского восстания, войне на Кавказе, был ранен. Молодой офицер, наряду с бесспорными боевыми заслугами, обладал и большими организаторскими и административными способностями.
Не случайно Н.Н. Муравьев сравнительно быстро прошел по ступеням служебной лестницы и был удостоен звания генерал-майора и ордена Станислава 2-й степени. В 1845 году по состоянию здоровья он вышел в отставку и выехал на лечение за границу. Энергичный, инициативный, хорошо зарекомендовавший себя молодой генерал состоял на особом счету у императорской семьи, и по возвращении в Россию ему (16 июня 1846 года) был предложен пост Тульского губернатора. В этой должности Муравьев пробыл менее года, но показал себя как толковый администратор, понимавший необходимость отмены крепостного права и проведения широких преобразований в стране.
В сентябре 1847 г. император Николай I доверил ему пост Енисейского и Иркутского генерал-губернатора в Восточной Сибири. В краткой беседе император определил задачи губернатора по управлению краем и в заключение сказал: «Что же касается до русской реки Амур, то об этом речь впереди». Сдав дела по Тульской губер-нии, в конце сентября 1847 года Н.Н. Муравьев прибыл в Петербург. В те-чение четырех месяцев он изучал ма-териалы и документы, знакомился с отчетами генерал-губернаторов, встре-чался с министрами, с людьми, хорошо знавшими проблемы Сибири.
Разобравшись в проблемах своего генерал-губернаторства, он наметил основные направления деятельности. Прежде всего, следовало сформиро-вать дееспособный аппарат управления, заменить вороватых чиновников, пресечь взяточничество и казнокрадство, поста-вить во главе управления энергичных и способных руководителей. Особого внимания требовало хозяйственное развитие – богатейший регион не да-вал доходов казне. Необходимо было принять меры по увеличению добычи золота, а также развитию солеваренного и винокуренного производств. Торговые отношения с Китаем находились на низком уровне, преобладала приграничная торговля, обеспечивающая потребности населения Сибири. Однако главной задачей являлось укрепление обороноспособности сибирских и тихоокеанских владений России, так как европейские страны активно вели политику колониальных захватов в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Портрет Н.Н. Муравьева. Худ. С. Игорев, 1858 г.
По убеждению нового генерал-губернатора, важнейшим делом должно было стать возвращение России территорий Приамурья, утраченных в XVII веке. Накануне отъезда к месту службы Н.Н. Муравьев изложил основные направления своей деятельности в докладе императору Николаю I. В дальнейшем он вносил изменения в эти планы, но на первое место всегда выдвигалось решение «Амурского вопроса». Так, в рапорте на имя императора 15 мая 1849 года, Н.Н. Муравьев отмечал: «... по соображению всех известных мне на месте обстоятельств, дерзаю сказать, что кто будет владеть устьями Амура, тот будет владеть и Сибирью...».1
По приезду в Иркутск 14 марта 1848 г. генерал-губернатор энергично взялся за управление делами. Прежде всего, пришлось заниматься наведением порядка в аппарате управления. На ключевые посты подбирал управленцев, учитывая, прежде всего, их способности, деловые качества, ответственность и инициативность, готовность самоотверженно служить своему Отечеству. В основном, они были известны ему по прежней службе или рекомендованы окружением. Так, ближайшими сотрудниками Н.Н. Муравьева стали: Г.И. Невельской, М.С. Корсаков, П.В. Казакевич, Б.В. Струве, А.О. Стадлер, Н.В. Буссе, М.И. Венюков, В.Н. Зорин и др. Это были офицеры русской армии и флота, профессиональные администраторы и правоведы, инженеры и технические специалисты, чьими усилиями приводились в исполнение его планы и замыслы. Через 2-3 года в Восточно-Сибирском генерал-губернаторстве сформировался хорошо отлаженный, эффективно работающий аппарат чиновников, для которых сам генерал-губернатор был образцом исполнения служебного долга. Для Н.Н. Муравьева государственные интересы всегда находились на первом месте.
Для ознакомления с огромным краем генерал-губернатор совершал многочисленные инспекционные поездки. Первой стала поездка на Камчатку и Охотское побережье с 15 мая до 20 ноября 1849 г., что дало возможность ознакомиться с реальной обстановкой на крайних рубежах России, принять меры по улучшению административного устройства территории и ее управления. В 1850 году по предложению Муравьева была образована Камчатская область, военным губернатором которой был утвержден В.С. Завойко. Ему же был подчинен и Петропавловский порт.
В 1849-1851 гг. было образовано Забайкальское казачье войско, в состав которого были включены русские пограничные казаки, горнозаводские крестьяне и буряты Забайкалья, что позволило довести численность иррегулярных войск до 18 тысяч человек. При этом впервые в Российской империи совершилось массовое освобождение крестьян, принадлежавших императорской фамилии, и причисление их в свободное военное сословие. Таким образом, была создана воинская сила и обеспечена возможность русской колонизации Приамурья. В 1851 году учреждена Забайкальская область, первым ее военным губернатором был назначен генерал-майор П.И. Запольский, бывший командир Иркутского казачьего полка.
Предпринятые генерал-губернатором действия обеспечивали улучшение управления территориями и укрепляли обороноспособность региона, однако Н.Н. Муравьева не оставляла мысль о необходимости окончательного решения «Амурского вопроса» – восстановление прав России на Приамурье и Приморье. По условиям Нерчинского договора Россия не имела права использовать естественный транспортный путь – реку Амур – для связи со своими тихоокеанскими владениями. На тихоокеанском побере-жье России уже двести лет действовали порты – Петропавловск-Камчатский, Охотск, Аян. Связь с ними можно было поддерживать либо морским путем «вокруг света» из Кронштадта, либо из Якутии по вьючным тропам и горному Аяно-Майскому тракту. Тихоокеанское побережье России практически не было защищено. В прибрежных водах хозяйничали иностранные промысловики и рыболовы. Но к середине XIX в. геополитическое положение в Азиатско-Тихоокеанском регионе резко усложнилось. Неразграниченные, неохраняемые территории нижнего Приамурья могли быть захвачены западными державами, стремящимися расширить свои колониальные владения. Территориальная целостность и могущество России во многом зависели от прочности позиций России на ее восточных рубежах.
«Амурский вопрос» превратился в проблему огромной государственной важности, решение которой должно было обеспечить укрепление позиций и обороноспособность дальневосточных рубежей, осуществить приграничное размежевание с соседними странами, уточнить прохождение границ, то есть, превратить Россию в мощную тихоокеанскую державу. Вместе с тем решение «Амурского вопроса» предусматривало привлечение на Дальний Восток большого числа переселенцев и хозяйственное освоение новых малозаселенных территорий.
Однако решение «Амурского вопроса» осложнялось некоторыми обстоятель-ствами, среди которых – представление о несудоходности устья Амура, основанное на результатах неудачных попыток войти в устье реки таких исследователей, как Лаперуз (1787), Броутон (1796), Крузенштерн (1805). «Попасть в Амур на морских судах – невозможно», – таким выводом завершилась и экспедиция штурмана А.М. Гаврилова в 1846 г. В результате император Николай I начертал на рапорте свою известную резолюцию: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить, посылавшихся к Амуру наградить».2
Так, в силу отсутствия достоверной информации, в высших правительственных кругах сформировалось убеждение в целесообразности отказаться от возвращения Приамурья и Приморья и признать их владениями Цинской империи. Россия могла навсегда потерять эти территории, что имело бы непредсказуемые последствия. В таких непростых обстоятельствах Н.Н. Муравьев приступил к решению «Амурского вопроса», чему посвятил все 13 лет своего генерал-губернаторства.
Еще в декабре 1847 года в Петербурге, куда Н.Н. Муравьев прибыл для получения необходимой инфо-рмации о крае и документов по управлению генерал-гу-бернаторством, произошла его знаменательная встреча с офицером Балтийского флота Г.И. Невельским, ка-питаном строившегося в Гельсингфорсе военного транспорта «Байкал». На нем предполагалось пе-ревезти на Камчатку оружие, боеприпасы, стро-ительные материалы и другие грузы. По предло-жению начальника Главного морского штаба князя А.С. Меньшикова, Г.И. Невельской встретился с Н.Н. Муравьевым, и они нашли полное взаимо-понимание. Невельской давно интересовался проб-лемой Амура и занимался изучением материалов плаваний землепроходцев XVII века. Он был уверен в ошибочности выводов о не-судоходности устья Амура. Н.Н. Муравьев и Г.И. Невельской внес-ли начальнику Главного морского штаба предложение – после до-ставки транспортом грузов на Кам-чатку провести исследование устья Амура. Их инициативу поддержал министр внутренних дел Л.А. Пе-ровский. Были согласованы основ-ные положения инструкции для экспедиции. Предложения Н.Н. Муравьева о новом обследовании устья Амура и сухопутной грани-цы с Китаем в Приамурье были под-держаны ближайшим окружением императора Николая I. 8 февраля 1849 г. решения Особого комитета об организации морской и сухопутной экспедиций были утверждены императором.
Г.И. Невельской.
Транспорт «Байкал» за 8 месяцев и 23 дня совершил переход от Кронштадта до Петропавловска. 12 мая 1849 г. он встал на рейде Петропавловска. Сдав все привезенные грузы и предоставив непродолжительный отдых команде, Г.И. Невельской 30 мая вышел в море, направившись сначала к острову Сахалину, затем – на обследование Сахалинского залива, Амурского лимана и устья Амура. Поставив транспорт на якорь вблизи устья Амура, на трех шлюпках, производя постоянные промеры, вошли в устье, поднялись вверх до мыса Куегда, обследовали берега, открыли достаточно большие глубины (до 27 метров), спустились вниз и сделали промеры глубин в южном направлении. Откры-ли глубокий и широкий пролив; обнаружили проходы в устье Амура на севере и юге. Так было опровергнуто ошибочное мнение о непроходимости для морских судов устья Амура. За успешный переход «Байкала» в Петропавловск и проведенные исследования Г.И. Невельской был произведен в капитаны второго ранга, офицеры награждены следующими чинами и орденами.
3 февраля 1850 г. вышел императорский указ, в котором генерал-губернатору Восточной Сибири Н.Н. Муравьеву предписывалось: разместить 25 человек вблизи ус-тья Амура; основать зимовье для наблюдения и торговых связей с местным населением. В распоряжение генерал-губернатора был откомандирован Г.И. Невельской, которому в тот же день было присвоено звание капитана первого ранга. 29 июня в заливе Счастья Г.И. Невельским было заложено зимовье для размещения там поста для наблюдения за устьем Амура. В первых числах июля он на шлюпке вошел в устье Амура. Поднявшись более чем на сто верст вверх по течению, обследовал берега Амура и объявил местному населению о переходе в русское подданство. Затем на мысе Куегда, в 80 километрах от устья Амура, 1 августа 1850 года в присутствии местного населения был поднят русский флаг и основан пост Николаевский.
Сообщение о своих действиях Г.И. Невельской направил в Иркутск Н.Н. Муравьеву, который сразу выехал в Петербург. Туда же в декабре 1850 года прибыл и Г.И. Невельской. Но канцлер Российской империи К.В. Нессельроде и его сторонники по-прежнему были решительно настроены против активных действий на Амуре. 19 января 1851 года вопрос вновь рассматривался на заседании Особого комитета. Нессельроде, Чернышев, Берг и
Сенявин настаивали на прекращении действий Г.И. Невельского и разжаловании его в матросы за самоуправство. Получив журнал заседания Особого комитета, Николай I пригласил Н.Н. Муравьева и Л.А. Перовского и, выслушав их объяснения, назвал действия Г.И. Невельского молодецкими, благородными и патриотическими, наградил его орденом Св. Владимира 4-й степени, а на журнале Особого комитета написал: «Комитету собраться вновь под председательством наследника престола великого князя Александра Николаевича» и сказал: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен».
7 февраля 1851 г. состоялось обсуждение сложившейся ситуации на заседании Особого комитета, но уже под председательством наследника престола, поддержавшего действия Г.И. Невельского. Было принято решение – продолжить работу по исследованию устья Амура и прилегающих территорий, для чего учредить Амурскую экспедицию под непосредственным руководством генерал-губернатора Восточной Сибири. 12 февраля по этому вопросу было принято особое постановление кабинета министров.
Так было положено начало деятельности Амурской экспедиции, которая за четыре года – до 1855, выполнила значительную работу. Были обследованы обширнейшие пространства Амурского бассейна, основаны несколько постов в низовьях Амура и на Сахалине, открыты новые гавани, составлены достоверные карты Сахалина и Приамурья, изучены природные условия и полезные ископаемые, налажены отношения с местным населением. Фактически с лета 1850 года было восстановлено право России на владение этими территориями. Результаты деятельности Амурской экспедиции создали благоприятные предпосылки и для решения «Амурского вопроса».
Одновременно с исследованием устья Амура было проведено изучение района прохождения сухопутной границы с Китаем в бассейне Амура экспедицией подполковника Н.Х. Агте (1849-1852). Экспедиция, в целях сохранения секретности, была названа Забайкальской. Был обследован огромный район от Усть-Стрелки в Забайкалье до Охотского моря. Пройдя по отрогам Станового хребта, по долинам рек Гилюй, Зея, Амгунь, участники экспедиции составили карты горных хребтов и отрогов. Было выяснено, что территории верхнего и среднего Приамурья только частично могут быть признаны владениями Цинской империи. Территория от реки Буреи и далее до устья Амура не может считаться владениями Маньчжурского государства, так как по условиям Нерчинского договора она не разграничена; караулов и представителей цинской администрации нет; население не состоит в подданстве Цинов. Все земли к востоку от реки Буреи должны считаться российскими владениями по праву владения ими с XVII века.
22 апреля 1853 г. на заседании Особого комитета Н.Х. Агте, в присутствии Николая I и Н.Н. Мура-вьева, доложил о результатах завершившейся экс-педиции. Был издан императорский указ о признании территорий левобережного Приамурья – от реки Буреи до устья Амура – российскими владениями. Указом предписывалось: «1) границу Восточной Сибири с Китаем означать на всех картах наших от реки М. Горбицы по Яблоневому хребту только до вершин Ольдоя, далее по хребту Становому, но по цепи гор Тукурингра, Джагду и Гинкана до пункта соединения рек Амура и Сунгари; 2) в согласие с сим признать принадлежащими России участки земель: а) между Становым хребтом и горами Тукурингра, Джагду и Джугдуром, б) левое побережье нижнего Амура, которому именоваться впредь Сунгари, от пункта слияния обеих рек до лимана, в) грол, образуемый при лимане течением реки Сунгари и линией сплошных озер, идущих от Кизи до гавани Де-Кастри на Татарском берегу. Остальные считать нейтральными землями».4 Министр иностранных дел Российской империи уведомил об этих изменениях границы Цинское правительство.
Принятием указа был сделан решающий шаг для утверждения России в нижнем Приамурье: российскими признавались территории по левому берегу Амура от впадения в Амур Сунгари и до Амурского лимана; по берегу Охотского моря и Татарского пролива, включая бассейн реки Тугур и приток Амура – Амгунь. По правому берегу Амура российскими владениями стали территории от озера Кизи до залива Де-Кастри. Во исполнение указа, в апреле 1853 года было разрешено Амурской экспедиции поставить военные посты: в Императорской гавани – Константиновский, в заливе Де-Кастри – Александровский, вблизи озера Кизи – Мариинский, на Сахалине – Ильинский и Муравьевский. Эти результаты были во многом достигнуты благодаря инициативе, настойчивости и организаторскому таланту Н.Н. Муравьева. Ему пришлось многие решения буквально пробивать, преодолевая сопротивление консервативно настроенной части правительства. Естественно, во многом судьбу важнейших инициатив Н.Н. Муравьева решала поддержка императора Николая I и его сыновей – наследника престола Александра Николаевича и второго сына – Константина Николаевича.
29 ноября 1853 года Н.Н. Муравьев представил обстоятельный доклад великому князю Константину Николаевичу, в котором предлагал: увеличить гарнизон Петропавловска-Камчатского, разместить там артиллерийские батареи, перебросить в низовья Амура несколько сот казаков, усилить присутствие военного флота в Охотском море. Для обеспечения выполнения этих задач предлагалось организовать сплав по Амуру и начать пароходное сообщение от Нерчинска до устья реки. Он утверждал: «Открыть плавание по Амуру ... нам, во всяком случае, должно, возможно и справедливо; но настоящие междоусобия в Китае представляют к тому и полное удобство, а успешность и безопасность трехлетних действий наших на устьях Амура служит верным ручательством и дальнейших успехов. Нет сомнений, что, когда мы поплывем по Амуру довольно многочисленно и открыто, то со стороны Маньчжурских властей будут сделаны нам словесные препятствия, а потом, может быть, и письменные протесты из Трибунала в наш Сенат, но на то и другое можно и должно ответить с твердостью, изложив необходимость этого плавания не только для пользы и защиты нашей, но и самой Маньчжурии, и затем смею сказать утвердительно, тем дело окончено и будет».5
Генерал-губернатор Восточной Сибири предлагал наделить его полномочиями для ведения переговоров с китайской стороной и правом подписывать дипломатические акты. 14 января 1854 г. последовал царский указ, которым ведение всех переговоров о восточной границе с Китаем поручалось непосредственно Н.Н. Муравьеву. В первую очередь ему разрешалось сплавлять войска по Амуру, а также дано право знакомиться с дипломатическими документами и перепиской между Петербургом и Пекином. В штат генерал-губернатора были введены должности секретаря по дипломатической части и переводчика китайского и маньчжурского языков. Н.Н. Муравьев отныне мог сам распоряжаться финансовыми средствами, отчитываясь в расходах только перед императором. Это было существенным расширением полномочий и возможностей генерал-губернатора Восточной Сибири, облеченного высочайшим доверием.
Используя свои права, Муравьев направил послание в пекинский Трибунал внеш-них сношений с извещением о предстоящем сплаве войск по Амуру. Для ускорения подготовки сплава он отправил в Иркутск М.С. Корсакова. 10 февраля 1854 г. сам выехал в Иркутск. Началась деятельная подготовка сплава войск. Проблем было много: сказывалось недостаточное финансирование, нужны были продовольствие, боеприпасы, люди, плавсредства. Но население Сибири и Забайкалья, предпринимательские круги с энтузиазмом восприняли известие о походе на Амур. Были сделаны крупные пожертвования от сибирских купцов и золотопромышленников, объявилось много желающих участвовать в походе на Амур. В Шилкинском заводе были подготовлены: пароход «Аргунь», 5 лодок, 4 вельбота, 18 баркасов, 13 барж, 8 плашкоутов и 25 плотов. На них было загружено 25 тысяч пудов продовольствия, 754 солдата сибирских линейных батальонов, 6 офицеров, 120 казаков с лошадьми, 14 музыкантов и 16 мастеровых. Также были поставлены на баржи четыре артиллерийских орудия.
7 мая 1854 года в Шилкинский завод прибыл Н.Н. Муравьев. 14 мая экспедиция двинулась по Шилке вниз к Амуру, 18 мая вышли к Усть-Стрелке – казачьему поселению при слиянии Шилки и Аргуни. Отсюда началось плавание по Амуру. На флотилии трубачи исполнили русский гимн. Все торжественно приветствовали выход к великой реке. Н.Н. Муравьев, зачерпнув стакан речной воды, поздравил сплав с началом плавания по Амуру. 20 мая флотилия приблизилась к месту древнего Албазина. Участники сплава почтили память «русских храбрецов», оборонявших на этом месте рубежи Русского государства в XVII веке. На следующий день караван продолжил плавание. Фарватер реки был неизвестен, суда нередко застревали на отмелях. Настороженно отнеслись к сплаву русских войск маньчжурские чиновники. 15 июня караван прибыл в Мариинский пост, где его встретил Г.И. Невельской. Вместе с Н.Н. Муравьевым они распределили войска и наметили места их базирования. Казачью сотню и артиллерийскую батарею разместили в Мариинском. 200 человек были поставлены на строительство дороги от Мариинского поста до Де-Кастри. Остальные по Амуру прибыли в Николаевский пост. 350 человек были отправлены в залив Де-Кастри и оттуда перевезены на Камчатку на транспортах «Иртыш» и «Двина».
Первый сплав положил начало речному судоходству – Амур отныне был открыт для плавания, река на всем протяжении оказалась судоходной. Левый берег был почти безлюден, лишь вблизи реки Зеи, ниже по Амуру, существовали довольно многочисленные маньчжурские, даурские и дючерские селения. В результате этого сплава были существенно укреплены прибрежные территории низовьев Амура и пополнен гарнизон Петропавловска-Камчатского. В условиях начавшейся Крымской войны с англо-франко-турецкой коалицией это были своевременные меры, повысившие обороноспособность восточных рубежей России.
Успех амурского сплава и обороны Петропавловска получили высокую оценку в Петербурге. Николай I выразил благодарность и наградил всех участников сплава, включая нижних чинов. Архиепископ Иннокентий (Вениаминов) тепло поздравил Н.Н. Муравьева: «С искреннею величайшею радостью честь имею поздравить вас дивною и не чаянною мною победою над сильнейшим врагом, нападавшим на нашу Камчатку. Прежде всего, слава и благодарение Господу Богу, даровавшему силу и крепость нашим Камчатским героям и благословляющему все ваши благие намерения и начинания! Кто теперь не видит, что если бы вы не сплыли и не сплавили с собою по Амуру хлеб и людей, то теперь в Петропавловске были бы только головни и пепел. И потому не знаешь, чему больше радоваться? Открытию ли Амура столь благовременному, или спасению Камчатки, так ясно доказывающему пользу открытия Амура. Затем честь и слава вам, как главному виновнику всего этого… Слава Богу за все и про все!». Яркую характеристику Н.Н. Муравьеву дал писатель И.А. Гончаров, сопровождавший губернатора из Аяна в Иркутск: «В беседах с ним я успел вглядеться в него, наслушаться его мыслей, намерений, целей! Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями, с «batons dans les roues», как он выражался, которыми тормозили его ретивый пыл! Небольшого роста, нервный, подвижный. Ни усталого взгляда, ни вялого движения я ни разу не видал у него. Это и боевой отважный борец, полный внутреннего огня, и по-купечески широк в речи, в движениях.
Пароход «Аргунь». Реконструкция В.Р. Чепелева.
Пылкий предприимчивый дух этого энергического борца возмущался: человек не выдерживал, скрежетал зубами, и из обыкновенно ласкового, обходительного, при-личного и любезного он превращался на мгновение в рыкающего льва. И тогда плохо было нарушителю закона. Он со мной на Амуре был откровенен, не стеснялся в беседах, как с лицом посторонним тамошним делам».
Общие итоги прошедшего года были для Н.Н. Муравьева исключительно результативны: разгромлен англо-французский десант на Камчатке, укреплена оборона устья Амура. Но война продолжалась, нужно было готовиться к новым испытаниям. Укрепляя оборону дальневосточных рубежей, Н.Н. Муравьев организовал переброску из Сибири и Екатеринбурга тяжелой артиллерии и боеприпасов, направил П.В. Казакевича в Америку закупить пароходы и винтовые корветы. Для подготовки к сплаву крестьян-переселенцев Н.Н. Муравьев еще в августе 1854 года, будучи в Якутске, дал задание М.С. Волконскому подготовить к переселению на Амур крестьян из Иркутской губернии и Забайкальской области. Крестьянским семьям предусматривались значительные льготы.
18 февраля 1855 г. скоропостижно скончался император Николай I. Новым императором стал его старший сын Александр Николаевич (Александр II). Он был хорошо знаком с проблемами Амура, так как с 1851 г. был председателем Особого Амурского комитета и продолжал политику отца в «Амурском вопросе».
Для второго сплава требовалось заготовить продовольствие и все необходимое для жизни войск и переселенцев. Подготовка к нему была закончена к апрелю 1855 г. Сам Н.Н. Муравьев 20 апреля отправился из Иркутска на Шилку, где готовился сплав. Весь караван был разделен на 3 отделения. В первом отделении – на пароходе и 26 баржах – сплавлялись войска, около тысячи солдат и офицеров. Здесь же находился и Н.Н. Муравьев, непосредственно руководивший сплавом. Второе отделение под началом полковника А.А. Назимова состояло из 64 барж с тяжелыми крепостными орудиями. Третье отделение из 35 барж под командованием полковника М.С. Корсакова переправляло переселенцев-крестьян и сводный казачий полубатальон. С этим же отделением сплавлялась научная экспедиция под руководством Р.К. Маака. По прибытии сплава крестьяне были расселены вблизи озера Кизи, чем было положено начало формированию постоянного русского населения нижнего Приамурья. Войска и артиллерия были размещены в устье Амура: у мысов Чныррах, Мео и Куегда.
После позорного поражения на Камчатке Англия и Франция начали подготовку нового вторжения в составе эскадры из 56 кораблей с большим количеством войск. В конце декабря Н.Н. Муравьев получил от великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича письмо, в котором было предложено эвакуировать Петропавловск-Камчатский. 5 мая 1855 г. русские корабли с войсками и населением, оставив Камчатку, прибыли в залив Де-Кастри. 18 мая 1855 года в Петропавловскую гавань вошла англо-французская эскадра (12 кораблей, 420 орудий). Десант морской пехоты занял пустой город, были сожжены некоторые здания и взорваны оставшиеся береговые укрепления. Через месяц, 18 июня, эскадра вышла в море на поиск русских кораблей. Н.Н. Муравьев прибыл в Николаевск в конце мая и взял на себя командование морскими и сухопутны-ми силами на тихоокеанских рубежах России. На мысе Лазарева по берегам Амура были установлены орудия. Войска, со-средоточенные при устье Амура, готовы были отразить вторжение неприятеля.
4 июня 1855 г. Александр II высочайшим повелением пору-чает Н.Н. Муравьеву путем переговоров утвердить за Россией весь левый берег Амура. На-ходясь в Мариинске, Н.Н. Муравьев получил с нарочным пись-мо из Пекина (от 12 августа): приближенный к императору са-новник – князь И – извещал его о направлении для переговоров восьми чиновников. 8-12 сентября 1855 г. в Мариинском посту состоялись переговоры с делегацией Цинского правительства. Эта встреча была подготовлена длительными переговорами о проблеме разграничения территории бассейна Амура.
9 сентября в Мариинске состоялось первое заседание. Китайской делегации было разъяснено, что Приамурские территории находятся под угро-зой захвата иностранными державами. Россия допустить этого не может, в силу чего император повелел Н.Н. Муравьеву обеспечить защиту устья Амура. Китайским уполномоченным был пред-ложен для рассмотрения проект разграничения территорий, согласно которому нижнее Приамурье и весь Приморский край должны были оставаться во владении России. Для сообщения с войсками по левому берегу Амура необходимо разместить русские селения. Свободное плавание по Амуру должно быть разрешено только для русских и китайских судов. Русло Амура должно быть границей между государствами.
Этим разграничением оба государства – и китайское, и российское – должны устранить любой повод к недоразумениям между собой. Второй день переговоров (11 сентября) Н.Н. Муравьев завершил словами: «Сообщая мысли свои, вам прочитанные, прошу представить их Китайскому правительству и быть уверенными, что главною мыслью нашего правительства есть сохранение мира для обоюдных польз двух великих соседствующих держав – Дайцинской и Российской – на вечные времена». Китайские посланники обещали передать предложения в Пекин, и, ссылаясь на отсутствие надлежащих полномочий, отказались от обсуждения предложений, сделанных российской делегацией.
В 1856 г. началось новое вторжение Англии и Франции в континентальный Китай. Эти военные действия получили название второй Опиумной войны. Войска Цинского Китая были неспособны остановить агрессию, стала реальной возможность поражения Цинской империи и падения маньчжурской династии. Неразграниченные территории Приамурья могли быть захвачены англо-французскими войсками. Это создавало потенциальную угрозу тихоокеанским владениям России, поэтому необходимо было фактически занять левобережное Приамурье и Приморье до границы с Кореей.
В конце января 1856 г. Н.Н. Муравьев выехал в столицу для решения вопросов внутренней и внешней политики на Дальнем Востоке. Для направления в Пекин дипломатическим ведомством было подготовлено послание с подтверждением полномочий генерал-губернатора Восточной Сибири на ведение переговоров и подписание договора о территориальном разграничении в Приамурье. Существенные изменения в деятельность генерал-губернатора внесло прекращение Крымской войны. 18 марта 1856 г. был подписан Парижский мир. Получив это известие, Н.Н. Муравьев уже 19 марта пишет обстоятельное письмо военному губернатору Забайкальской области М.С. Корсакову с конкретной программой экстренных мероприятий. Предлагалось: срочно начать подготовку эвакуации войск с низовьев Амура, где было сосредоточено более 3 тысяч солдат и казаков; для их снабжения в долгом пути (2300 верст) сплавить по Амуру продовольствие, поставить по левому берегу склады для его хранения, разместить там военные посты. Предложено было создать 5 таких складов через 200-250 верст: Кутомандский, Кумарский, Усть-Зейский, Хинганский и Сунгарийский.
Особое внимание Н.Н. Муравьев предложил уделить посту при устье реки Зеи, сделать его главным и разместить там до 500 солдат и казаков. Этот пост был вблизи маньчжурского городка Айгуна и должен был стать опорным пунктом для связи с низовьями Амура. Общее руководство сплавом и эвакуацией войск поручалось М.С. Корсакову.
Принятые меры обеспечили возможность эвакуации в Забайкалье с низовьев Амура почти трех тысяч солдат 13-го и 14-го линейных батальонов и казаков. Вверх по реке на судах и лодках, а также пешим порядком по берегу, войска и казаки преодолели 2300 верст от Мариинска до Усть-Стрелки. Военные посты со складами продовольствия были важными промежуточными базами для уставших от тяжелого пути людей.
В 1856 году произошло фактическое утверждение России на левом берегу среднего Амура – от слияния Шилки и Аргуни до Хинганского хребта. Очередным шагом в решении «Амурского вопроса» стало учреждение Приморской области по указу Александра II от 21 октября 1856 г. Административным центром был объявлен Николаевск, преобразованный из поста в город. Камчатская военная флотилия была переименована в Сибирскую.
В 1857 г. Н.Н. Муравьеву предстояло вести работу по трем направлениям: расселить по левому берегу Амура казаков Амурского казачьего полка; продолжить переговоры с китайскими уполномоченными о границе и добиться признания левого берега Амура российскими владениями; организовать исследование Приморского края. Все это требовало деятельного участия самого генерал-губернатора. С марта 1857 г. началась подготовка к новому сплаву. В апреле на Шилку были стянуты солдаты линейных батальонов, казаки, служащие, подготовлены баржи, плоты, лодки. 7 мая караван с двумя паровыми катерами тронулся вниз по Шилке, затем по Амуру. 3 июня сплав был уже в Усть-Зейском посту. Все лето 1857 г. генерал-губернатор работал в Усть-Зее, принимал непосредственное участие в обустройстве прибывающих войск и казаков, руководил созданием новых станиц и поселений на левобережье Амура.
Летом 1857 г. по левому берегу Амура от Усть-Стрелки до Хинганского хребта было основано 15 казачьих селений: Игнашина, Албазина, Бейтонова, Ольгинская, Кузнецова, Аносова, Кумарская, Казакевичева, Корсакова, Бибикова, Усть-Зейская, Иннокентьевская, Пашкова. Всего было расселено около двух тысяч человек. Большую работу на Амуре в том году проделала топографическая экспедиция М.И. Венюкова. Были составлены карты размещения селений, выполнены необходимые измерения и составлены описания огромной территории от Усть-Стрелки до р. Буреи – общей протяженностью в 1137 верст. Таким образом, к зиме 1857-1858 гг. на среднем Амуре уже проживало около трех тысяч русского населения. Фактическим центром левобережного Приамурья в 1857 году стала Усть-Зейская станица.
Однако попытки урегулировать приграничные отношения с Цинским правительством не приносили успеха. Китай, потерпев поражение от европейских войск, находился на грани распада. В Петербурге были обеспокоены сложившейся ситуацией, и в декабре 1857 года в столицу срочно вызвали Н.Н. Муравьева. По обсуждении ситуации в Амурском комитете, ему разрешили продолжать заселение Амура и предложили вновь вести переговоры о границах, но «в миролюбивом духе». В Пекин было отправлено подтверждение полномочий Н.Н. Муравьева, а для повышения статуса он был назначен генерал-адъютантом свиты императора. Облеченный высоким доверием, Н.Н. Муравьев вернулся в Иркутск и в феврале 1858 г. направил в Ургу кяхтинского пограничного комиссара. Пограничный комиссар поставил в известность ургинского амбаня о приглашении его и уполномоченных генерал-губернатора провинции Хэйлунцзян на переговоры о приграничном размежевании. Встречу Н.Н. Муравьев предложил провести в Айгуне после окончания ледохода. В ответ амбань сообщил, что повелением императора переговоры с Н.Н. Муравьевым поручены хэйлунцзянскому дзян-дзюню князю И-Шаню (резиденция в Цицикаре), влиятельному сановнику и приближенному императора. Но в его ведении была лишь одна из трех провинций Маньчжурии (северо-востока Китая), куда входили: Улясатуйская (Восточная Монголия) в Забайкалье, Хэйлунцзян по Амуру, Цзилин (Гирин) в Приморье.
Весной в Айгун был направлен курьер, чтобы предупредить о скором прибытии генерал-губернатора Восточной Сибири. Готовясь к предстоящим переговорам, Н.Н. Муравьев включил в состав российской делегации ближайших сотрудников по дипломатической части: П.Н. Перовского (представитель министерства иностранных дел, пристав Пекинской духовной миссии), Я.П. Шишмарева (переводчик маньчжурского языка), Е.К. Бютцова (секретарь по дипломатической части), К.Ф. Будогосского (обер-квартирмейстер войск Восточной Сибири). Стремясь быстрее встретиться с китайскими представителями, Муравьев 7 апреля 1858 года, еще до полного таяния льда на реках, выехал на Амур. Среди сопровождавших его лиц был и архиепископ Иннокентий (Вениаминов).
5 мая делегация прибыла в Усть-Зейскую станицу. Войска и все население торжественно встречали генерал-губернатора со свитой и архиепископа Иннокентия. 6 мая в станицу прибыл айгунский амбань с известием, что главнокомандующий И-Шань находится в Айгуне и готов вести переговоры.
10 мая Н.Н. Муравьев на катере в сопровождении двух канонерских лодок отбыл в Айгун. В первый день переговоров была определена точка зрения по проблеме границы. Генерал-губернатор предложил к обсуждению проект договора, который включал несколько статей:
«1) Границе между обоими государствами быть по р. Амуру так, чтобы левый берег до устья принадлежал Российскому, а правый до реки Уссури – Китайскому государству, затем по реке Уссури до ее истоков, а от них – до полуострова Корея.
2) Плавание по рекам, составляющим границу, дозволяется только судам двух государств.
3) По этим рекам – свободная торговля.
4) Китайским подданным, находящимся на левом берегу – переселиться на правый, в течение трех лет.
5) Пересмотреть (назначенным для этой проблемы) прежние трактовки, для постановления правил по всем предметам, касающихся до пользы и славы обоих государств.
6) Настоящий договор считать дополнением прежних трактатов».
Китайские представители не были готовы согласиться с такими условиями дого-вора, начались длительные дискуссии. Во второй день в переговорах Н.Н. Муравьев не участвовал. Основная тяжесть по защите позиции России выпала на долю П.Н. Перовского, который убедил китайскую сторону принять основные положения договора. Китайские чиновники были заинтересованы в положительных итогах встречи – в сложных условиях продолжавшейся войны Китаю нужна была дипломатическая и военная поддержка России. 16 мая приемлемый для обеих сторон текст договора был подписан: левый берег Амура признавался принадлежащим России, правый – до реки Уссури – Китаю. Приморье – территория от Уссури до Амура была оставлена в совместном владении. И-Шань отказался решать вопрос о Приморье, ссылаясь на отсутствие полномочий. Он также настоял на том, чтобы население левого берега Амура от реки Зеи до села Хормолдзин – подданные Цинской империи – оставалось на местах своего обитания, сохраняя подданство Китая. Это были некоторые отступления от предложенного Н.Н. Муравьевым текста договора. Подписание договора означало признание Китайской империей российского суверенитета над фактически вошедшим в состав государства левобережным Приамурьем. Договор был вполне равноправным и юридически правомерным актом. В преамбуле договора было сказано, что он заключен «по общему согласию, ради большой вечной взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных и для охранения от иностранцев»
Айгунский договор разрешил полуторавековую проблему во взаимоотношениях соседних государств, создав прочную основу для сотрудничества двух великих народов. Это был выдающийся успех многолетних усилий Н.Н. Муравьева и его соратников.
2 июня 1858 г. договор был ратифицирован в Пекине императорским указом. Российское правительство с удовлетворением восприняло окончательное урегулирова-ние «Амурского вопроса». По представлению Н.Н. Муравьева, активные участники «Амурского дела» были награждены орденами, удостоены материального поощрения и повышены по службе. Н.Н. Муравьев был возведен в графское достоинство и к его фамилии добавили наименование «Амурский». В приказе по «войскам сухопутным, казачьим и морским, в Восточной Сибири находящимся» гене-рал-губернатор высоко оценил роль рядовых участников эпопеи: «Амур трудами ваши-ми, любезные товарищи, сделался достоянием России... Благодарю вас, пожалованных мне Государем Императором наград я удостоился вашими трудами, и название Амур-ского оставит в душе моей навсегда воспоминания о славном времени, которое я с вами прожил».
Так, благодаря подвижнической деятельности генерал-губернатора Восточной Сибири, начиналась новая история Приамурья как неразрывной части Российской империи. Однако во взаимоотношениях России и Китая оставались нерешенные проблемы. Право совместного владения территорией Приморья, зафиксированное в
Айгунском договоре, позволяло России занимать и заселять эти территории, но граница не была четко установлена. Н.Н. Муравьев-Амурский в конце 1858 г. сформировал экспедицию для проведения пограничного размежевания во главе с подполковником К.Ф. Будогосским. В Пекин было послано предложение – направить на реку Уссури китайскую комиссию, совместно провести картографические съемки и зафиксировать на картах прохождение границы. Начальник экспедиции К.Ф. Будогосский был назначен комиссаром межевой комиссии. Экспедиции было дано задание провести инструментальную съемку рек Уссури, Сунгача, озера Ханка, побережья моря от бухты Ольга, создать карты местности и обозначить прохождение границы России и Китая. Летом 1859 года экспедиция должна была подготовить карты и материалы для уполномоченного России в Пекине графа Н.П. Игнатьева для завершения процесса приграничного размежевания.
В мае – сентябре 1859 г. Н.Н. Муравьев-Амурский работал в Приморье, Китае, Японии; проводил переговоры и обеспечивал русского посланника в Китае графа Н.П. Игнатьева материалами для подписания договора о разграничении территории России и Китая в Приморье. 18 октября 1859 г. прибыл в Благовещенск и в течение 6 недель занимался проблемами Приамурья, вел переговоры с новым руководством провинции Хэйлунцзян. Радостным событием для Н.Н. Муравьева-Амурского стало получение известия о том, что 2 ноября 1860 г. миссия Н.П. Игнатьева в Китае завершилась блес-тящим успехом – подписанием Пекинского трактата, закрепившего границы по Амуру и Уссури. Тем самым было окончательно признано и закреплено право России на Приморье и Уссурийский край. Начало января 1861 г. для Н.Н. Муравьева прошло в сдаче дел преемнику – М.С. Корсакову. 17 января он, сердечно провожаемый жителями города, выехал из Иркутска.
11 февраля 1861 года Н.Н. Муравьев-Амурский прибыл в Петербург и на следующий день подал царю прошение об увольнении от должности и отпуске по состоянию здоровью. Отношение импера-тора было исключительно благожелательным, все его просьбы были удовлетворены. 19 февраля про-шение об отставке было подписано. Н.Н. Муравьев-Амурский указом императора Александра II был назначен членом Государственного Совета и на-гражден орденом Св. Владимира I-й степени с ме-чами. За труды и заслуги ему была назначена пенсия в 15 тысяч руб. в год. В императорском указе отмечалось: «Граф Николай Николаевич! Тринадцатилетними неусыпными труда-ми вашими положены прочные основания к ут-верждению гражданского благоустройства и раз-витию промышленного благосостояния Восточной Сибири. Необходимые меры к успешному заселе-нию весьма обширного, вами приобретенного края, в особенности с изменением юго-восточных границ оного, и вызванное местными условиями расширение морских и преобразование военно-сухопутных учреждений – составляли непрестанно предметы неутомимой заботливости вашей. Важные для успехов торговли нашей благоприятные отношения к сопредельным Китаю и Японии – поддержаны и вновь скреплены, при непосредственном настойчивом участии вашем.
В справедливом уважении к столь отличным заслугам вашим на пользу управляемого вами края, Я с душевным соболезнованием снизошел на просьбу вашу об увольнении вас, по расстроенному здоровью, от должностей генерал-губернатора Восточной Сибири и командующего войсками, в оной расположенными; но, желая сохранить в вас просвещенного деятеля в делах высшего государственного управления, Я призвал вас указом, сего числа данным, в члены Государственного Совета моего и, в воздаяние долговременной службы вашей Престолу и Отечеству, ознаменованной неоднократными подвигами личного мужества в военных действиях и многолетними примерно-полезными заслугами на поприще гражданского управления, жалую вас кавалером ордена Св. равноапостольного князя Владимира первой степени, с мечами над орденом, знаки коего при сем препровождая, пребываю к вам навсегда неизменно благосклонный».
В 1868 году, на месте первого лагеря Н.Н. Муравьева, вблизи молодого города Благовещенска, был поставлен памятник его основателю. Это был сооруженный из кирпича обелиск в виде усеченной пирамиды, увенчанной капителью. На его лицевой стороне была укреплена металлическая доска с мемориальным текстом (разрушен при советской власти в конце 1920-х гг. – ред.).
Будучи в отставке, Н.Н. Муравьев-Амурский вынужден был уделять больше времени своему здоровью, супруге, много времени проводить во Франции и, по мере необходимости, приезжать в Петербург для участия в работе Государственного Совета. Ему не раз предлагали высокие посты, но состояние здоровья не позволяло вернуться к активной административной деятельности. 20 лет его последующей жизни были заполнены лечением, путешествиями и постоянной перепиской с многочисленными соратниками по Амурскому делу. Он никогда не забывал о делах Сибири и Приамурья, постоянно использовал свой авторитет и связи для содействия их развитию; был в курсе всех политических событий в России и Европе; старался принять участие в судьбе России, переживая ее успехи и неудачи.
Умер Н.Н. Муравьев-Амурский 18 ноября 1881 г. в Париже и был похоронен на кладбище Монмартра в родовом склепе семьи своей супруги – де Ришемон. Когда в России стало известно о смерти Н.Н. Муравьева-Амурского, его сподвижники по Амурской эпопее обратились к Ека-терине Николаевне с просьбой дать согласие на перенос праха ее мужа на родину и перезахоронение в одном из дальневосточных городов. Согласие бы-ло получено, но по ряду обстоятельств перезахоронение тогда не состоялось. В 1908 году останки были перезахоронены в отдельную могилу. Прибывшие в Париж делегации из городов Дальнего Востока участвовали в этом. Их стараниями на могиле было установлено надгробие и возложены серебряные венки, в том числе от Благовещенска венок с надписью «Основателю Благовещенска – благодарные граждане».
Н.Н. Муравьева.
Только через сто лет после кончины Н.Н. Муравьева-Амурского вновь возник вопрос о его перезахоронении на Дальнем Востоке. 27 декабря 1990 года саркофаг с прахом Н.Н. Муравьева-Амурского был доставлен из Парижа во Владивосток. И там, в одном из лучших мест города, жители Владивостока и представители других дальневосточных городов проводили к последнему пристани-щу прах национального героя России, гене-рал-губернатора Восточной Сибири, графа Николая Николаевича Муравьева-Амур-ского.
Признавая выдающуюся роль Н.Н. Муравь-ева-Амурского в судьбах Амурской области и основании Благовещенска, жители города в XIX веке назвали две улицы в его честь – Муравьевская и Графская. (Советской властью, которая уничтожала память о героическом прошлом России, они были переименованы в улицы им. Фрунзе и Калинина – ред.)
2. Основание города Благовещенска: военный пост – станица – город.
Основание Благовещенска было предопределено его уникальным географическим положением – на слиянии Амура и Зеи, и движением русских людей за Байкал к естес-твенным границам своего государства: берегам Тихого океана на востоке, Ледовитого – на севере, Амура и Уссури – на юге. Планы строительства острога на стрелке Амура и Зеи в середине XVII в. не были осуществлены. Понадобилось 200 лет и кипучая энергия генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева, решившего «Амурский вопрос», чтобы замысел основания города стал действительностью.
На осваиваемых русскими первопроходцами землях логика развития поселений была одинаковой: военные поселения (пост, острог, крепость) – станица, поселок и, наконец, при благоприятных обстоятельствах – город. Именно так развивались старейшие города Сибири и Дальнего Востока: Томск – в 1604 г. – Томский острог, с 1629 г. – город; Омск – в 1717 г. – Омский острог, с 1782 г. – город; Владивосток – в 1860 г. – военный пост, с 1880 г. – город; Хабаровск – в 1858 г. – военный пост Хабаровка, в 1880 г. – город Хабаровка, с 1893 г. – Хабаровск; Благовещенск – в 1856 г. – Усть-Зейский пост, в 1857 г. – Усть-Зейская станица, в 1858 г. – Благовещенская станица, в 1858 г. – город. Различие, как мы видим, только в продолжительности перехода к новому статусу: от двух лет, как у Благовещенска, до десятилетий, как у Омска и Хабаровска.
История города Благовещенска начинается с выполнения М.С. Корсаковым распоряжения Н.Н. Муравьева об организации пяти военных постов (в том числе Усть-Зейского) по левому берегу Амура для обеспечения продовольствием войск, возвращавшихся с низовьев Амура после окончания Крымской войны.
14 мая 1856 г., в донесении №222, М.С. Корсаков сообщает начальнику штаба войск Восточной Сибири, полковнику Н.В. Буссе: «Сегодняшнего числа войсковой старшина Хилковский мною назначен заведывающим всеми по р. Амуру в нынешнее лето предполагаемыми постами от Усть-Стрелочного караула до устья р. Сунгари и, сверх того, начальником главного поста (Усть-Зейского – ред.) в окрестностях города Чернорецка, где он и будет иметь свое пребывание во все лето до снятия постов, или особого о том распоряжения».
20 мая с устья Зеи он доносил, что на постах размещены казаки сводной Амурской сотни, а на Усть-Зейском – и линейные солдаты.
Завершив установку постов и переговоры с айгунскими властями об условиях пребывания войск на левобережье Амура, М.С. Корсаков рапортом №252 от 21 мая 1856 г., написанным на пароходе «Надежда» у города Чернорецка (Айгун), доносил председательствующему в Совете главного управления Восточной Си-бири генерал-лейтенанту К.Б. Венцелю: «В исполнение предписания г[осподина] генерал-губернатора Восточной Сибири от 5-го марта за №92-м, я лично проводил передовой отряд 3-й Амурской экспедиции, в числе 10-ти барказов из 120 человек команды под начальством сос-тоящего для особых поручений при генерал губернаторе Восточной Сибири г[осподина] капитан-лейтенанта Чихачева, до города Чернорецка (Айгун) и, благополучно пропустив оный сего числа мимо упомянутого города, на пароходе «Надежда» отправился обратно, в вверенную мне область сего дня.
Почтительнейше донося об этом Вашему превосходительству, я имею честь при сем представить копию с предоставленной мною г[осподину] генерал-губернатору Восточной Сибири записки о переговорах моих с китайскими начальниками в городе Чернорецке (Айгуне) и копию с листа моего к ним».
24 мая М.С. Корсаков отправился вверх по Амуру на пароходе «Надежда», оставив командующего 2-й конной бригадой войскового старшину Н.А. Хилковского старшим начальником над амурскими военными постами. 29 мая, будучи на Комарском посту, он предписывал Н.А. Хилковскому: «Предлагаю называть в официальных бумагах первый пост по р. Амур, расположенный, начиная от Усть-Стрелочного караула: 1-й – Котомандским, 2-й – Комарским, 3-й – Главным или Усть-Зейским (выдел. – ред.), 4-й – Хинганским и 5-й – Сунгарийским».
В поденной записке Н.А. Хилковского с 24 мая по 10 июня 1856 г. детально описаны события, происходившие на Усть-Зейском посту, и его первоначальное обустройство. 24 мая он отметил: «На Зейском посте все обстояло благополучно. Господин наказной атаман рано по утру отправился в обратный путь; с ним же послано 2 казака для узнания места рождения каменного угля. К вечеру засадили картофель – 45 квадратных сажен». Н.А. Хилковский руководил разведкой окружающей местности, промерами фарватера Амура и Зеи, направлял команды для поиска полезных ископаемых вблизи места базирования. В дневниковые записи заносились результаты наблюдений за сменой пограничных постов, указывалось количество прошедших мимо поста лодок маньчжур и характер груза.
По замыслам Н.Н. Муравьева, Усть-Зейский пост должен был превратиться в основной опорный пункт русского влияния на Амуре благодаря своему выгодному стратегическому положению на слиянии двух рек, что позволяло контролировать судо-ходство по Амуру и Зее. Сравнительно недалеко располагался единственный крупный городок на верхнем и среднем Амуре – Айгун, связанный почтовым трактом с центром провинции Хэйлунцзян – Цицикаром. Наличие довольно многочисленного местного населения в Зазейском районе и вблизи Амура в определенной мере гарантировало возможность получения продовольствия и других припасов.
Поскольку в 1856 г. задача обороны тихоокеанских владений России была выполнена, генерал-губернатор Восточной Сибири, обеспечивая возвращение войск с низовьев Амура, одновременно принял меры к фактическому возвращению Приамурья путем создания военных постов в ключевых пунктах левобережья. При этом Усть-Зейский пост играл основную роль в реализации этого плана.
Первоначально на посту было около сотни солдат восточно-сибирских линейных батальонов и казаков, затем на канонерской лодке прибыл поручик Панин с 55 солдатами, а 29 мая сводная сотня казаков-забайкальцев М.Г. Травина, которая должна была обеспечить постоянное дежурство на Усть-Зейском и других постах. Судя по запискам Хилковского, на посту базировалось также не менее двух канонерских лодок. Состав и численность гарнизона, находившегося на посту, постоянно изменялись. Иногда численность воинских команд достигала 500 человек. Солдаты непосредственно обустраивали пост: заготавливали бревна и дрова, копали землянки, строили несколько складских помещений. Большая часть команд была разбросана по берегу Амура для заготовки пароходных дров и обустройства постов.
Казаки сотни Травина несли постоянное дежурство на Кумарском и Кутомандском постах. Примерно половина сотни летом 1856 г. находилась на Хинганском и Усть-Сунгарийском. В начале осени, после прохода войск с низовьев Амура, эти посты были сняты. Вооружение казака состояло из ружья, 40 патронов, шашки и пики; урядники имели еще и пистолеты. На постах был запас пороха и свинца. На каждом посту круглосуточно стоял часовой, отмечавший все, что происходило на реке. В дневное время конные дозоры обследовали прилегающую территорию. Часть казаков перевозила почту.
Таким образом, до осени 1856 г. Усть-Зейский военный пост служил основным центром военной, дипломатической и иной деятельности в Приамурье. В то же время планировалось превратить временные посты в постоянные. Уже 19 июня 1856 г. М.С. Корсаков предписывал Хилковскому: «...поручаю Вашему Высокоблагородию с получением сего принять все предварительные меры для возможной зимовки таковой команды на означенных постах, то есть сделать распоряжение о постройке на постах небольших зимовий и т.д.». В свою очередь, 9 августа, Н.Н. Муравьев напоминал М.С. Корсакову: «… главнейший пост, находящийся на устье р. Зеи, не может быть еще снят, прежде второй половины сентября месяца, то есть, когда пройдут там последние войска с устья Амура. Я прошу Ваше Высокоблагородие послать немедленно предписание войсковому старшине Хилковскому оставить на устье Зеи не менее 50 казаков...». В начале сентября были разработаны и отправлены на Усть-Зею «Инструкция по содер-жанию постов» и «Инструкция заведывающему постами, командующему сводной сот-ней сотнику Травину».
С сентября 1856 г. на Усть-Зейском, Кумарском и Кутомандском постах остались только казаки сводной Амурской сотни Забайкальского казачьего войска под командованием сотника М.Г. Травина, прибывшей на устье Зеи 29 мая 1856 г. Также, с сентября сотник М.Г. Травин был назначен командующим амурскими постами. Первоначально на доволь-ствии состояло 138 человек, на 1 октября 1857 г. (за исключением умерших и выбывших по другим причинам) оставалось 98 нижних чинов. Кроме того, при сотне числилось 143 лошади.
На Усть-Зее располагалось сотенное управление во главе с Травиным, наибольшее количество личного состава (94-101 казак), имущества и продовольствия. На Кумарском посту (младший урядник Перфил Мусорин) числилось 26 казаков, на Кутомандском (младший урядник Капитон Чупров) – одиннадцать. В сводной ведомости о наличии личного состава сотни поименно указаны умершие казаки и выбывшие по другим причинам. С 7 октября 1856 г. по 1 августа 1857 г. на всех постах умерло 26 человек, из них в ходе зимовки (октябрь 1856 г. - март 1857 г.) – 24 казака. Потери Усть-Зейского поста составили 23 человека, Кумарского – 2, Кутомандского – 1. В ведомости указаны:
1. Перфильев Ефим, казак, умер 7 октября 1856 г.
2. Перфильев Ксенофонт, приказный, 12 октября 1856 г.
3. Терский Сидор, казак, 22 октября 1856 г.
4. Трухин Ерофей, казак, 28 октября 1856 г.
5. Забелин Никифор, казак, 3 ноября 1856 г.
6. Трухин Иван 2-й, казак, 13 ноября 1856 г.
7. Курбатов Афанасий, казак, 14 ноября 1856 г.
8. Курбатов Клим, старший урядник, 20 ноября 1856 г.
9. Курбатов Андриан, казак, 28 ноября 1856 г.
10. Салтанов Иван 1-й, казак, 29 ноября 1856 г.
11. Забелин Евлампий, казак, 4 декабря 1856 г.
28
12. Власов Николай, казак, 8 декабря 1856 г.
13. Казанцев Ефим, казак, 13 декабря 1856 г.
14. Забелин Трофим, приказный, 15 декабря 1856 г.
15. Тюменцев Софрон, казак, 18 декабря 1856 г.
16. Трухин Василий 1-й, казак, 28 декабря 1856 г.
17. Агарышев Семен, казак, 24 января 1857 г.
18. Матвеев Елизар, казак, 28 января 1857 г.
19. Трухин Иван 3-й, казак, 2 февраля 1857 г., Комарский пост.
20. Тюменцев Никита, казак, 3 февраля 1857 г.
21. Забелин Иван, казак, 12 февраля 1857 г.
22. Постников Семен, казак, 14 февраля 1857 г.
23. Трухин Матвей 2-й, казак, 23 февраля 1857 г.
24. Далаев Иринцен, казак, 3 марта 1857 г., Котомандский пост.
25. Власов Никита, казак, 8 июля 1857 г.
26. Перфильев Ермил, казак, 1 августа 1857 г., Комарский пост.
В ноябре 1856 г. сводная сотня была обеспечена имуществом и продовольствием в достаточном количестве (в том числе 25 коров, 5 быков, порох, материя, стекло и др.), поэтому можно предполагать, что относительно высокая смертность была вызвана тяжелыми осенне-зимними условиями перевозки почты и курьеров на значительные расстояния, по бездорожью, и проживанием в землянках. Сохранились рапорты М.Г. Травина с Усть-Зеи об отправке почты в Забайкалье и Иркутск, а также расписки курьеров и проезжавших чинов в ноябре-декабре 1856 г. Почта ходила, хотя и редко, но регулярно.
До недавнего времени считалось, что во время зимовки погибло 29 человек из состава полусотни (50-60 казаков), что составляло половину личного состава. Фактически, за более длительный период времени количество умерших составило 19% от общего количества казаков, и сотня являлась вполне дееспособным воинским подразделением, выполнявшим задачу обеспечения русского присутствия на Амуре.
19 марта 1857 г. император Александр II разрешил переселение трех сотен Амурско-го казачьего полка, переселенцы были готовы, но Н.Н Муравьев не был уверен, что сумеет реализовать план из-за неопределенности в дипломатической сфере. Однако откладывать значило погубить все дело, и оно не останавливалось. Вся подготовка к сплаву весной 1857 г. была успешно завершена и в конце апреля на катерах, баржах и плотах были направлены на Амур 583 семьи казаков и два линейных батальона регулярных войск. Всего по Амуру было основано 15 новых поселений казаков, а оба линейных батальона (13-й и 14-й) размещены в Усть-Зейской станице.
В составе переселяемых на Амур числилось:
семейств – 384, из них 25 по желанию, остальные по жребию;
казаков: строевых – 430, внутренней службы – 10, отставных – 8;
малолеток: старше 19 лет – 5, до 19 лет -211;
женщин: 224, детей – 198;
а также с ними скота: лошадей – 520, коров – 710, баранов – 1158, свиней – 110;
хлеба – 5532 пуда.9
Вместе с этим сплавом прибыл в Усть-Зею и генерал-губернатор Н.Н. Муравьев. Образную зарисовку этого события дал в своих воспоминаниях ученый и путешественник М.И. Венюков, который отразил события в книге «Путешествия по Приамурью, Китаю и Японии» в главе «Воспоминания о заселении Амура в 1857-1858 годах».
«1857 г. ... июня 3, перед вечером, – пишет он, – показалась вдали маньчжурская
29
деревня Сахалян. По карте здесь должен был находиться на левом берегу Амура ... наш пост, и в самом деле, мы скоро заметили казаков, выстроившихся на площадке. У берега была сделана небольшая пристань из досок на козлах. Мы причалили и вышли на сушу.
Пожилой казачий офицер, начальник караула, по обычаю отрапортовал, что «на Усть-Зейском его императорского величества посту все обстоит благополучно», и когда генерал-губернатор спросил его: «Сколько у вас умерло за зиму людей?» – с небольшим вздохом, но, официально-холодно, отвечал: «Двадцать девять, ваше высокопревосходитьство». А у него и вся команда-то состояла из одной сотни!..
Почтенный этот старец был сотник Травин, которого потом мы все научились уважать.
Поздоровавшись с казаками и поблагодарив их за трудную службу, Н.Н. Муравьев захотел посетить кладбище, где были похоронены умершие их товарищи. Архимандрит Аввакум был приглашен отслужить панихиду. И вот мы собрались, с непокрытыми головами, в одной небольшой пади или лощине, где стояло несколько крестов, прослушали унылую молитву и живо вспомнили, что здесь на далеком Востоке Азии, все мы, живые и мертвые, правые и левые, красные и зеленые, – члены одной великой русской семьи, что когда-нибудь история вспомнит и о скромном кладбище под увалом левого берега Амура, и о тех, кто в виду его готовились... кто знает? может быть, тоже лечь в могилу в том же далеком от родины краю. Утешением могло быть одно – именно, что край этот отныне можно уже было считать, несомненно, русским».
Все лето 1857 года Н.Н. Муравьев пробыл в Усть-Зее. Здесь была его ставка. Он и его сподвижники обследовали территорию будущего города и определили место для начала строительства – равнина при слиянии Зеи и Амура. Началась его застройка. Первая и в 1857 г. единственная улица из нескольких строений потянулась вдоль гребня небольшой высоты (рёлки), которую не заливали воды Амура.
На самом возвышенном месте по инициативе священника Александра Сизого, прибывшего с отрядом, из бревен бывшего склада продовольствия (зимой он служил и «мертвокладней»), сплавленных на 2 версты ниже бывшего поста, возводилось здание для православной церкви. В ее строительстве принимал участие генерал-губернатор вместе со штабными офицерами. К концу лета 1857 г. была построена часовня, а завершенный вид церковь приобрела после достройки в 1858-1859 гг. Она получила название – Свято-Никольской. Это было первое здание, построенное в Благовещенске.
Отец Александр Сизой был первым священнослужителем в городе. Он, наряду с Н.Н. Муравьевым-Амурским и преосвященным Иннокентием, с давних времен отнесен к числу официальных основателей города. Семья Сизого – жена Ольга Ивановна, брат Евгений и семья майора В.Е. Языкова – первые постоянные жители Благовещенска.
Солдаты 14-го линейного батальона Восточной Сибири, под командованием майора В.Е. Языкова и командира 13-го батальона капитана Я.В. Дьяченко, начали постройку временных казарм в 4-х верстах от устья Зеи (между будущими улицами Офицерской – Артиллерийской и Большой) и, впоследствии, по Загородной улице была определена западная граница города.
На берегу Амура, у начала будущего Почтамтского переулка, начали ставить первый деревянный дом для командира 2-й конной бригады Забайкальского казачьего войска Н.А. Хилковского, сплавленный из Бянкина (Забайкалье). В 1858 г. рядом с ним уже стоял «дом с балконом», в котором Н.Н. Муравьев в июле принимал айгунского амбаня.10 Третьей точкой, с которой начинался город, стала часовня Свято-Никольской церкви на будущей Релочной улице. Таким образом, с 1857 г. городская территория формируется между будущими улицами: Набережная Амура – Релочная, Загородная и Благовещенская.
В августе-сентябре 1857 г. на территорию будущего Благовещенска начали прибы-вать казаки Усть-Зейской переселенческой сотни под командованием зауряд-есаула В. Софронова, которые стали первыми засельщиками Усть-Зейской станицы. Основу ее составляли служилые казаки 3-й сотни Амурского конного полка, семьи которых и образовали станичное общество.
Усть-Зейская станица находилась восточнее формирующейся городской территории, ниже по Амуру, ближе к устью Зеи. Не случайно впоследствии в городе остались названия Казачьей и Станичной улиц, они обозначали восточную и западную границы казачьего поселения. Усть-Зейская станица была казачьим поселением, в 1858 г. в ней располагалась 3-я сотня Амурского конного казачьего полка, с 1859 г. – 1-я сотня 2-го Амурского полка Амурской казачьей конной бригады. Несмотря на общее название, территория станицы и территория будущего города (пока военного лагеря) формировались раздельно.
Зимовка 1857-1858 гг. была суровой. Не хватало продовольствия, зимой в землянках было сыро, студено в мазанках. От цинги и простудных заболеваний гибли и взрослые, и, особенно, дети. Тяжелые испытания выпали на долю первопоселенцев, но люди выстояли.
Весной 1858 г. из Иркутска прибыл курьер с извещением о скором прибытии генерал-губернатора. 6 апреля 1858 г. Н. Н. Муравьев с группой дипломатов, в сопровождении военного отряда в 200 человек, выехал из Иркутска в Усть-Зейскую станицу. Вместе
«Приезд Н.Н. Муравьева в Усть-Зейский пост в 1857-м году». Худ. Е. Санаев, 1958 г. с генерал-губернатором был архиепископ Камчатский, Курильский и Алеутский Ин-нокентий (Вениаминов). У Муравьева были полномочия для решения вопроса о раз-граничении территорий между двумя соседними государствами, уже согласованного путем дипломатической переписки. Предстояло завершить переговорный процесс договором. В 20-х числах апреля на катере и двух канонерках двинулись вниз по Шилке и Амуру. Поездка была рискованной: реки еще не очистились ото льда. В свободное время Н.Н. Муравьев и владыка Иннокентий не раз обсуждали, где лучше основать центр будущей губернии и новой епархии. Решили, что самое удобное место для этого – на левом берегу Амура у впадения Зеи, там, где уже стояла Усть-Зейская станица. Продумывая названия будущего города, перебрали много вариантов: Зейград, Зейгород, Зеймур, Чернореченск, Чернорецк, Россиеслав. Но в итоге остановились на другом варианте.
5 мая отряд прибыл в Усть-Зейскую станицу. 9 мая, накануне отъезда в Айгун, где предстояло вести переговоры, владыка Иннокентий в присутствии Н.Н. Муравьева заложил храм во имя Благовещения Пресвятой Богородицы. Место для храма было выбрано в центре будущего города. На день закладки это был огромный, размером в 2 версты, пустырь, протянувшийся между Усть-Зейской станицей, с восточной стороны, и военным лагерем 14-го линейного батальона с западной стороны.
«Близ устья реки Зеи, в бывшем Усть-Зейском посте, где в настоящее время находится Главное Управление Амурской линии и предполагается быть городу, положено мною основание храма (деревянного) во имя Благовещения Пресвятыя Богородицы», – докладывал Иннокентий (Вениаминов) в Святейший Синод 9 мая 1858 года.
В ознаменование этого события, Усть-Зейская станица распоряжением Н.Н. Му-равьева была переименована в станицу Благовещенскую.
В тот же день он направил в Петербург великому князу Константину Николаевичу, председателю Особого Амурского комитета, представление о преобразовании станицы Благовещенской в город. В обоснование этого предложения, Н.Н. Муравьев писал: «Особенно выгодное местоположение Усть-Зейской станицы при слиянии рек Амура и Зеи, одним из значительнейших его притоков, среди довольно густого Маньчжурского населения, делают этот пункт весьма важным в стратегическом и коммерческом отношениях, и представляют все условия быстрого и успешного развития. Вследствие этого я считаю необходимым учредить в этом месте город, а как сопутствующий мне в настоящую мою поездку на Амур высокопреосвященный Иннокентий, архиепископ Камчатский, Курильский и Алеутский, заложил сего 9-го мая в Усть-Зейской станице храм во имя Благовещения Господня, то и полагаю приличным дать новому городу наименование Благовещенска.
Посему имею счастье всепочтительнейше просить ваше императорское высочество, как председателя Амурского комитета, об ходатайствовании высочайшего государя- императора соизволения на учреждение города Благовещенска.
Между тем, впредь до воспоследования высочайшего разрешения, бывшая Усть-Зейская станица мною уже наименована станицею Благовещенскою».
После успешного завершения переговоров и подписания 16 мая 1858 г. Айгун-ского договора Н.Н. Муравьева торжественно встречало все население станицы Благовещенской. Сойдя на берег (на этом месте в 1891 г. была установлена Триумфальная арка в честь посещения города цесаревичем Николаем Александровичем – ред.), он получил благословление архиепископа, который совершил торжественный молебен. Преосвященный Иннокентий приветствовал Муравьева. Он сказал: «Наконец Господь помог вам совершить одно из вековых дел. Благословен Господь Бог наш, вложивши в сердце Монарха нашего такую мысль и избравший тебя, Богоизбранный муж, в орудие такого великого дела, и укреплявший, и укрепляющий тебя Своею силою. Благословен Господь Бог твой, и благословенны Богом вышним, устроившим это дело так вожделенно, мирно, дружелюбно и без посредства оружия. Нет надобности говорить здесь о том, какие выгоды, какие блага могут произойти от этого дела и от этого края для России. Это очевидно при самом простом взгляде. Скажем только, что это есть вместе благо и счастие для самих соседей наших, ибо рано или поздно они чрез нас просветятся светом Христовым, а этого какое благо может быть выше и прочнее? Не время также и не место, да и не по нашим силам исчислять или оценять все твои заботы, усилия, труды, борения – твои подвиги, понесенные тобою к достижению этой одной из главнейших твоих целей. Их вполне может оценить только будущее население сего края и история. Но если бы, паче чаяния, когда-нибудь и забыло тебя потомство и даже те самые, которые будут наслаждаться плодами твоих подвигов, то никогда, никогда не забудет тебя наша Православная Церковь, всегда вспоминающая даже создателей храмов; а ты, Богоизбранный муж, открыл возможность, надежды и виды к устроению тысячи храмов в сем неизмеримом бассейне Амура. Но нет сомнения, что и в настоящее время если и не вся Россия, то вся Сибирь и все благомыслящие россияне, и все твои сподвижники с радостию, с благодарностию и с восторгом примут известие о совершенном тобою ныне деле».
Затем «…состоялся крестный ход к Никольской церкви при участии всего населения станицы, с духовой музыкой, привезенной Муравьевым из Иркутска. Здесь Н.Н. Муравьев и владыка Иннокентий, преклонив колени, воздали благодарение Богу за возвращение в достояние Российской Державы Приамурского края. В знак этого события в двух саженях от церкви, на южной стороне, было воздвигнуто государственное знамя, показывающее, что эта страна отныне навсегда принадлежит русскому царю и русской православной Державе», – описывал великое событие очевидец.
Иннокентий (Вениаминов).
5 июля 1858 г. последовал императорский указ об учреждении города Благовещенска: «Государь император по всеподданнейшему докладу его императорского высочества великого князя, генерал-адмирала, соображений генерал-губернатора Восточной Сибири об особенной важности местоположения Усть-Зейской станицы, находящейся при впаде-нии реки Зеи в Амур, и названной генерал-гу-бернатором по случаю закладки в ней 9-го мая храма во имя Благовещения Пресвятыя Богороди-цы «Благовещенскою станицею» – в 5-й день июля сего года высочайше повелеть соизволил: учредить в этом месте город, назвать его «Благовещенск».
В 1858 г. образованный город представлял собой линию временных мазаных бараков и землянок, вытянувшихся вдоль берега Амура, часовню Нико-лаевской церкви, дом бригадного командира, му-равьевский «дом с балконом». Солдаты успели за-готовить 1300 бревен, однако, только четвертая часть предназначалась для городских построек.
8 декабря 1858 г. императорским указом была образована Амурская область. В нее вошли тер-ритории по Амуру от слияния Шилки и Аргуни и до устья Уссури. Благовещенск был утвержден административным центром Амурской области и местом нахождения военного губернатора.
Указом императора от 10 февраля 1859 г. первым военным губернатором Амур-ской области был назначен генерал-майор Н.В. Буссе. С прибытием на Амур весной 1859 г. Н.В. Буссе и чиновни-ков областного управления на-чалась работа по застройке города. Из сплавленного леса к осени были возведены 24 казенных дома, 5 частных и достроена церковь Св. Ни-колая. К осени 1860 г. город имел 59 казенных зданий, 24 частных дома, 4 лавки и два магазина. Основу составляли более десятка двухэтажных де-ревянных зданий казарменного типа, вытянувшихся в линию от Офицерской улицы до дома губернатора. Казарменную ли-нию можно условно считать первой улицей города, она отстояла от берега Амура на 100-150 метров, впоследствии перед ней были застроены усадьбы Набережной улицы. Здания были заняты под ка-зармы для солдат, квартиры офицеров и чиновников. В тексте указа об образовании города Благовещенска говорилось об учреждении города, но не о преобразовании или упразднении станицы, которая, очевидно, с этого времени стала называться Нижне-Благовещенской, оставаясь на прежнем месте.
По метрической книге Николаевской церкви 1860 г. видно, что все прежнее казачье население состоит в ее приходе, и отсутствуют упоминания о существовании Верхне-Благовещенской станицы, хотя священники обязательно указывали принадлежность жителей к определенному населенному пункту. Даже весной 1863 г. писатель Д.И. Ста-хеев отмечал раздельное существование станицы и города, причем, указывал на то, что уже несколько лет планировалось переселить казаков на новые места для расширения территории города. Другие источники указывают, что в 1859 и 1861 гг. усть-зейская казачья сотня образовала новые станицы – Верхне-Благовещенскую и Игнатьевскую, но процесс переселения казаков с будущей территории города затянулся на несколько лет.
В 1860 г. население города составили 975 человек военных чинов и 494 души разночинцев обоего пола. Городское население начало формироваться в основном за счет семейных солдат 14-го батальона и легкой батареи. 14-й линейный батальон 24-й пехотной дивизии Восточной Сибири, насчитывавший около 1000 человек личного состава, с 1857 г. получил постоянное место расквартирования на устье Зеи, а его командир – подполковник В.Е. Языков, до образования Амурской области являлся начальником Амурской кордонной линии, по существу исполняя обязанности губернатора и начальника гарнизона. Из числа солдат-линейцев и артиллеристов не менее 100 человек к 1860 г. были женаты, многие имели детей; некоторые прибыли с семьями уже в 1857 г.
В метрических книгах 1858, 1860 гг. упоминаются 163 фамилии офицеров, нижних чинов, отставных солдат и матросов 27-го флотского экипажа – 71 были семейными и имели 29 детей.
Выходя в отставку, солдаты предпочитали оставаться на месте последней службы, так как их мало что связывало с родными местами, и легче было обустроиться в молодом растущем городе. Офицеры во многом показывали пример в этом отношении, одной из первых дам появилась в Благовещенске жена Языкова – Ольга Лаврентьевна, а 8 июля 1858 г. у них родилась дочь Мария (видимо, это был первый ребенок, родившийся в Благовещенске – ред.). Молодой поручик 2-го батальона Николай Александрович Глен (впоследствии генерал-майор) в 1860 г. взял в жены дочь коллежского секретаря Александру Евграфовну Тюнееву, в конце года у них родился сын Николай.11
Среди чиновников – служащие областного и военного управлений, врачи и фельд-шеры лазарета Амурской конной бригады: коллежский секретарь Н.М. Арский, обер-аудитор И.Е. Артемьев, бригадный лекарь надворный советник Д.С. Викул, губернский секретарь В.Н. Ильин, коллежский секретарь М. Дмитриев и др. Уже появилась категория благовещенских мещан и обывателей, которые составляли примерно половину упомянутых мещан, остальные причислялись к Иркутску, Якутску, Баргузину.
Кроме семьи А. Сизого, осталась на постоянное жительство в городе семья дьякона Конаровского. В 1914 г. среди благовещенских домовладельцев значился губернский секретарь Иннокентий Львович Конаровский.12
Заметной группой среди городских обывателей выглядели ссыльнопоселенцы, они проявляли наибольшую активность в браках. Хотя современники со скептицизмом воспринимали некоторые шаги Н.Н. Муравьева, направленные к увеличению населения на Амуре (насильственная женитьба солдат, распределение поселенок по будущим городам), они все-таки дали свои результаты. По метрическим книгам Благовещенска видно, что многие ссыльные прочно осели в городе, и браки совершались уже добровольно.
В начале 1860-х гг. начинает определяться состав городского общества, пока имеюще-го военно-бюрократический характер, очень далекий от торгово-промышленного обли-ка Благовещенска конца XIX века.
